25 ноября не стало знаменитого волгоградского диктора Юрия Кушнарёва — многолетнего голоса «Волгоград-Арены», комментатора футбольных и гандбольных матчей. Юрию Борисовичу было всего 63 года. Он много лет работал на волгоградских радио и ТВ, был диктором не только на играх «Ротора», но и на торжественных областных мероприятиях, церемониях и гандболе. Последней работой Кушнарёва стал матч 20-го тура Мелбет-Первой лиги «Ротор» — «Нефтехимик» (1:0).

Автор Legalbet Мирзоанис Якубов пообщался с одним из лучших друзей Кушнарёва, спортивным журналистом и историком спорта Сергеем Хохловым.

Из этого интервью вы узнаете практически всё о жизни человека, чей голос влюблял в себя весь Волгоград: о его карьерных и персональных взлётах и падениях, стремлении развиваться не только в спорте, глубоких переживаниях о коллегах и друзьях, тяжёлой болезни и шокировавшей его друзей смерти.

— Примите мои соболезнования в связи с утратой дорогого друга. Как, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Юрием Борисовичем Кушнарёвым?

— Обстоятельства… Прям конкретно сложно вспомнить. Скорее всего, это был 94-й год. Я тогда работал в «Роторе», не был связан как-либо с журналистикой. Я был обыкновенным работником клуба: встречал гостей, программки подвозил, билеты ездил оформлять, организовывал встречи журналистов. Тогда в целом времена были такие, что все занимались всем, грубо говоря. С журналистами пересекались часто, и на одном из пересечений мы с Юрой и познакомились.

— Один из коллег Кушнарёва по «Волгоград-Арене» мне рассказывал, что он был абсолютным оптимистом и жизнерадостным человеком, вообще никогда не унывал и эмоционально заряжал всех вокруг. Он действительно был таким?

— Не соглашусь. Может быть, у кого-то сложилось такое впечатление оттого, что мало общался с Юрой, а я с ним говорил очень много и очень тесно.

Были времена, когда я уже ушёл из клуба в журналистику. Работал в газете «Вечерний Волгоград», мой кабинет был, ну, как настоящее пристанище для тех, кому делать было нечего, кто со своей работой уже справился и у кого просто было свободное время. Они все шли в дом печати — 11-й этаж, кабинет 1113. И к вечеру там собиралось почти ежедневно от двух до семи-восьми человек. Уничтожали не всегда алкогольные напитки, бывало, просто чай пьём. И мы сидели, разговаривали на разные темы. В основном, конечно, на профессиональные, но времена были такие, что разговаривать нам удавалось и о музыке, политике, рекламе, бизнесе и прочем.

Кроме того, была футбольная команда представителей СМИ, в ней состоял и Юра. Он не играл в футбол, но он всегда был рядом — веселился, прикалывался, пообщаться с ним можно было о чём угодно.

— Но вы сказали, что не согласны с утверждением о его жизнерадостности и позитиве.

— Потому что он был обыкновенным человеком, у которого были и неприятности разные, и неудачи. Юре, бывало, по каким-то причинам приходилось менять место работы, и это тоже сказывалось на его настроении. Он был обыкновенным. Совершенно обыкновенным, но при этом хорошим товарищем. Вот так я бы его коротко описал.

Мы с ним совершенно разные. Например, я в лицо могу сказать каждому, что о нём думаю. И Юре, бывало, это говорил — он обижался, пропадал на какое-то время. Потом приходил, жали друг другу руки, извинялись, и мне было всегда приятно то, что Юра ценил честность. Сам говорил: «Я тебя уважаю за то, что ты говоришь не за спиной, а в лицо». Хотя я считаю, что люди чаще говорят правду как раз в спину, чтобы адресат не услышал.

И вот так мы жили: мирились, ругались, далеко не всегда были в согласии, но всегда понимали, кто есть кто. Но он не всегда обижался на какие-то замечания. Он — наоборот, он реагировал и думал над этим. Мне тоже мог на что-то указать, и тогда я начинал копаться в себе. И это всегда было по-дружески. Я считаю, только настоящий друг тебе скажет в лицо о твоих недостатках. Враг просто похлопает по плечу, улыбнётся, а за спиной начнёт рассказывать всякое. Но с Юрой мы всегда были друг с другом честны, даже если сказать надо было неприятную правду. Я на таком уровне стараюсь общаться со всеми, но не получается. А с ним всегда было так, всё по-честному, поэтому никогда не переставали друг друга уважать.

— О Кушнарёве рассказывали, что он был большим гением импровизации. То есть у него могло не быть перед собой программки, заготовок, вообще ничего. И он всё равно умел на ходу придумывать такое, что публика приходила в восторг. Это было так?

— Это было так, но опять же, как и с любым из нас, всё это пришло с опытом и мудростью. Как и любой нормальный человек, в первое время он где-то чего-то стеснялся, не договаривал. Товарищи, в том числе и я, его подначивали и приободряли.

Он однажды конкретно разошёлся. Помню, на гандбольном матче с участием «Чеховских медведей» легендарного Владимира Салмановича Максимова наш Юра был в качестве судьи-информатора. В какой-то момент он не удерживается, начинает народ заводить, хотя не имел права это делать, будучи судьёй-информатором. Владимир Салманович к нему подошёл и говорит: «Юрий, не надо этого делать. Некрасиво, я стою рядом». Потом Юра уже просто залезал на трибуну, брал микрофон и баловался оттуда. Там ему уже никто ничего сказать не мог.

Или вот ещё история. Сижу на футбольном матче, Юра к тому времени уже перешёл сюда. Дело было на стадионе «Зенит», кажется. Как-то резервный арбитр поднимает табличку с добавленными минутами к первому тайму, и в этот момент Юрий Борисович своим замечательным голосом произносит: «К первому тайму добавлено две минуты», на что инспектор матча отреагировал и сказал мне: «Добавленной бывает только каша. А в футболе время компенсированное». Я тут же донёс эту мысль Юре, и с тех пор он говорил только «компенсированное». Довольно забавно выходило, когда на «Волгоград-Арене» он произносил «компенсированное», а на табло писали «добавленное».

— То есть Юрий Борисович охотно шёл на контакт и не говорил людям вокруг что-то вроде «Я лучше знаю, отстаньте»? Довольно примечательно в контексте того, как ныне комментаторы «Матч ТВ» реагируют на критику.

— Конечно, прислушивался. Его в том числе и за это очень любили и уважали как профессионала и как человека. Поэтому проститься с ним пришло очень много народу. Очень много, такого я не ожидал.

— Вы и Кушнарёв бок о бок прошли через многое, это очевидно по вашим воспоминаниям. Как вы переживали перемены: распад СССР, восхождение и падение «Ротора», новый стадион?

— Был СССР, стала Россия, но это как была, так и остаётся моя любимая страна. Менялся круг общения: со мной остались те люди, которые сохранили в себе совесть. С этими людьми я и общаюсь.

Когда у меня был 50-летний юбилей, Юра спросил, почему я больше не общаюсь с некоторыми людьми, которые нам были хорошо знакомы. Я ему сказал, что 50 лет — определённая черта, после которой в жизни надо идти по-другому, что раз человек продавал тебя однажды, продаст ещё раз. И я не хочу дальше с такими жить. Пусть вокруг меня останется меньше друзей, но им я буду верить и с ними захочу выпить. Не надо пятьсот людей вокруг себя собирать, пять-шесть надёжных товарищей достаточно. Слава богу, Юра был из таких. Мог и руку помощи подать, а мог и пендаль дать.

— Был ли у Юрия Борисовича период отчаяния, когда ему хотелось всё бросить?

— Конечно, было и такое. В какой-то момент Юра в силу разных обстоятельств перестал быть востребованным и на телевидении, и на радио. И печатные СМИ как-то не очень его хотели. Он в этот период ходил буквально ко всем, предлагал свои услуги, предлагал свои проекты. Мы с ним и по комитетам ходили, хотели реализовать в Волгограде идею музея спортивной славы. К сожалению, так и не были услышаны, хотя некоторые авторитетные люди на стороне нашу инициативу поддерживали.

Незадолго до начала чемпионата мира-2018 Юра искал себе работу. Это был, наверное, 2017 год. А у меня как раз было очень много дел, поэтому я Юре позвонил и предложил присоединиться. Я был счастлив, что Юра закрыл мне эту амбразуру. И я ему помог, и он меня выручил. Это не было полностью его занятие по профессии, но он хотел делать хоть что-то. Позднее его судьба наградила за всё, и он получил приглашение на «Волгоград-Арену».

— Как это произошло и при каких обстоятельствах?

— Это вообще отдельная история. Я как-то читал такую версию, что Юру позвали на замену Ольге Васильевне Парамоновой, бывшему диктору «Волгоград-Арены». Считаю, что эту историю подали неправильно. На самом деле было так: когда новую арену открыли, Ольгу Васильевну туда пригласили поработать на первом матче, по-моему, с «Крыльями Советов». Она очень хотела остаться, просила руководство дать ей работать дальше. Я её прекрасно понимаю, знаю её ещё с 1987 года, диктором она стала в середине 90-х. Но проблема в том, что она была уже пенсионеркой и чувствовала себя обделённой вниманием, поэтому и стремилась быть поближе к зрителям.

Её любили, но грустная правда в том, что действительно пришла пора расставаться. Она стала частенько ошибаться в названиях команд, путала игроков. Был такой полузащитник в «Роторе» — Игорь Крутов. Он забивает гол, а Ольга Васильевна как будто послушала песню — объявляет, что гол забил Игорь Крутой. Стадион сначала смеялся, хлопал в ладоши, но когда ляпы стали повторяться один за другим… Я знал, что ей ищут замену.

Юра ждал приглашения, а оно всё не поступало, хотя с ним говорили. Тут за него сильно вступился пресс-атташе Волгоградского областного спорткомитета Андрей Малякин. Именно он неоднократно подходил к главе спорткомитета Александру Глинянову и напоминал про Юрия, тогда выбирали из нескольких претендентов. Андрей таки уговорил дать шанс Юре.

— И так начался ренессанс его карьеры?

— Конечно, за этот шанс он ухватился намертво, это был новый рассвет Юры. Думаю, многие люди не ожидали его услышать. Я могу ошибаться и у всех прошу прощения, если это так, но считаю, что в том числе и благодаря голосу Кушнарёва очень много людей приходили на все первые матчи «Ротора» на новой арене.

Через какое-то время Юру «повысили» и он стал работать с администрацией Волгоградской области, его звали диктором на все парады на главной площади. Например, он вёл торжественные мероприятия у нас в Музее-панораме Сталинградской битвы, инаугурацию губернатора, церемонию вручения наград военнослужащим и ветеранам. В общем, Юра стал очень востребованным человеком, чему я был безгранично рад. Мы время от времени встречались и обсуждали это всё. А он благодарил и говорил: «Серёга, спасибо, что не бросил меня в трудную минуту, а то бы уехал в Москву к сыну своему и вот это всё проходило бы без меня».

Юра ещё очень хотел поработать на Олимпиаде в Сочи, отправлял заявку, но его почему-то не вызвали. Хотя он просто хотел работать, был согласен на любой стадион и английским при этом владел достаточно хорошо. Ему звонили, с ним говорили, но так и не позвали. Это его тогда расстроило.

— Это правда, что у Юрия Борисовича были очень большие планы, он был полон энергии и от того его уход из жизни стал настолько шокирующим?

— Он хотел и дальше работать, это правда. И что энергии в нём было хоть отбавляй, тоже правда. Вот если говорить насчёт именно такого оптимизма, его у Юры действительно было столько, что на трёх-четырёх пессимистов хватит.

О его планах я рассказать не могу, ибо не был в них посвящён. В последний раз виделись с ним на матче Россия — Сирия (4:0), оба были довольные и счастливые, улыбка до ушей, он жевал вкусную булочку и просто выглядел счастливым. Энергии в нём было полно, это точно.

Знаете, может вот эта энергия и сгубила его. Известно, что умер он в спортзале, там после тренировки, как говорят, пошёл чуть-чуть в парную посидеть, вышел, ему стало плохо и… Вот некуда было энергию девать, наверное, он и решил её в фитнес-центре выплеснуть. Меня Юра на самом деле очень часто удивлял, всю жизнь. Поступками, выходками, умениями, талантом. Удивить в хорошем, среднем или плохом смысле он мог всегда. И даже смертью своей он меня удивил и шокировал. У него семь лет назад была очень тяжёлая болезнь и сложная операция. Ну какой, блин, после этого спортзал?

Когда он лежал в больнице, я ему постоянно говорил, чтобы не стеснялся просить, чего надо. Лечение-то сейчас дорогое. А он отвечал, что всё хорошо, семья ему помогает и он со всем справляется. Единственное, сказал мне: «Серёг, я думал, это всё». На счастье, он тогда оклемался, потихоньку окреп, вслед за мной бросил курить, а потом и вовсе решил меня обогнать и перестал употреблять алкогольные напитки. Но от этого не перестал часто меня спрашивать о том, когда мы в следующий раз соберёмся вместе.

Юра как человек намного проще характером, чем я. Ему со всеми было легко, а я, напротив, активно фильтрую из своей жизни тех, кто мне неприятен. Более чем уверен, что Юра никогда и никого не оскорбил за свою жизнь (смеётся). На ушко мог мне сказать, что кто-то ему неприятен, но не более того. Мы с ним никогда не мусолили такие темы, как «с кем дружить, с кем нет?». Он просто знал, что я сделаю или не сделаю, а я знал его, хотя он всё равно умудрялся меня удивлять.

Также скажу, что некоторое время назад ушёл из жизни один из основателей гандбола в Волгоградской области Константин Галузо. Долгую и хорошую жизнь человек прожил. Юра написал у себя во Вконтакте благодарственные слова. Мол, именно Галузо в своё время вручил ему микрофон, и с этого началась его карьера на гандбольных матчах. Это тоже удивило меня, потому что в гандбол Юра попал исключительно благодаря покойному Юрию Александровичу Гусеву, президенту клуба «Каустик», пресс-атташе которого я тогда был.

История такая: Галузо, комментируя матч «Каустика» с ЦСКА в 1999 году, когда мы вышли в Лигу чемпионов, допускал ошибки: то игрока перепутает, то ударение не там поставит, то вообще игрок «Каустика» гол забьёт, а он объявит игрока ЦСКА под таким же номером. После игры мы сидели все вместе, Юра был с нами, Дима Морозов (радийный журналист), сын главного тренера «Каустика» Леонид Коросташевич и, собственно, сам Юрий Александрович Гусев. Подняли тему, что Галузо пора на отдых, потому что путать команду, забившую гол, — это было слишком.

И Юрий Александрович спросил: «Юра, ты готов? Ты сможешь?» Юра ответил, что сможет. И когда его утвердили на матч Лиги чемпионов, мы тогда впервые на российском гандболе провернули штуку, как в НХЛ в 70-е годы, когда «Монреаль Канадиенс» тушили свет и первую пятёрку прожектором выводили. Причём предложили и гостей так представить, пускай они охренеют.

За микрофоном на этом пирошоу был Юра, а потом и Константин Борисович. Решили плавно сделать, чтобы его не обидеть. И мы сделали это шоу, Юра бесподобно представлял всех игроков! Дворец спорта в ахере, простите за выражение, все были в восторге от Кушнарёва, особенно Юрий Александрович. Он позже подошёл к Константину Борисовичу, приобнял его и сказал, что теперь на мужском гандболе будет работать Юра, а ему остаётся женский гандбол. Галузо обиделся страшно, Юре руку не подавал года три.

Он очень тяжело пережил, что его отлучили. Понять можно, он создатель гандбола, он завёз в Волгоград этот вид спорта, который стал в нашем городе культовым. Столько олимпийских чемпионов мало какой город миру подарил, кроме Волгограда.

Я считаю, что Галузо хоть и имел право обижаться, но не должен был этого делать. Женскую команду ему оставили, плюс, когда тебе под 70, надо дать дорогу молодому. Вот так Юра попал в гандбол и в профессию спортивного диктора, и помог ему Юрий Александрович Гусев, а я и Дима Морозов ассистировали. Поэтому и было удивительно читать публикацию Юры о том, что Галузо дал ему микрофон. Скорее всего, он так просто извинился перед великим человеком, но меня этим точно удивил, так что наверняка я где-нибудь ещё что-то про Юру прочитаю и удивлюсь не меньше. Я даже этого жду, потому что не хочу, чтобы он уходил из моей памяти. Он у меня в сердце и все воспоминания о нём только приятные.

— Как считаете, можно ли достойно заменить такого мэтра, как Юрий Кушнарёв?

— Даже не знаю. Юра влюбил в себя очень много людей бархатным голосом и интонациями, к нему подходили с просьбой о совместном фото или автографе. Он никогда никому не отказывал, вёл себя как добрый человек. Что у него на самом деле было на душе, сказать трудно. Доставляло ли это всё Юре удовольствие? Я надеюсь, что да. По крайней мере, он никогда не подавал вида, что работа напрягает. Он мог обменяться какими-то словами, шутками, всегда тепло. Наверное, по этой причине к нему на прощание пришли даже те люди, которые на работе его слегка гнобили.

Не знаю, сколько ему платили в последнее время, но при прежнем руководстве было что-то вроде тысячи рублей [В «Роторе» позднее уточнили, что на матчах Мелбет-Первой лиги Кушнарёв зарабатывал в семь раз больше]. Я удивлялся — это что, правда работа на тысячу рублей? Говорил ему: «Юра, будь я тобой, будь у меня твой голос, за тысячу рублей я бы даже в носу не поковырялся. Тебе настолько нравится эта работа?»

Я знаю, что он намекал руководству на прибавку. На дворе был 2021 год, что купишь на эту тысячу рублей? Хотя на такую работу уходил полноценный рабочий день, фактически: подготовка к игре, дорога. И пойди попробуй схалтурь, когда на трибунах 36 тысяч человек — закопают, особенно в интернете, а всё добытое забудется. Это очень серьёзная работа.

Но вот эти люди, которые с радостью платили ему эту жалкую тысячу, все пришли с ним попрощаться. Хотя они натуральные хамы, но Юра им никогда не хамил. Они на прощание цветочки принесли, и то хорошо.

Заменить Юру возможно, но помнить его мы будем исключительно как того самого Юру Кушнарёва, никак иначе. Мы же оцениваем актёра, скажем, Смоктуновского — это безусловный гений. Но задаёмся ли вопросом о том, кто его заменит? Нет, и незачем — Смоктуновского любим безо всяких сравнений. Вот с Юрой будет так же.

Голоса хорошие в Волгограде есть. Они будут другими, не такими, как у Юры. И это хорошо, дай Бог, чтобы их полюбили так же.

Он вообще переживал, что люди знают его и Парамонову, но не знают тех, кто были до них. Поэтому он хотел сделать программу «Голоса» и собрать там всех, кто работал раньше дикторами. У меня спрашивал номер Веры Николаевны Корчагиной, которая была диктором в 80-е на старом стадионе. Её потом и сменила Ольга Парамонова.

У меня, кстати, ощущение, что многие люди, думающие, что с детства слышали голос Парамоновой, на самом деле путают её с Корчагиной. У них голоса очень похожие. И вот Юра хотел их всех объединить, причём не только футбольных дикторов, но и ведущих в цирке, да и в принципе культурно-массовых мероприятий. Жаль, что этой программы мы уже не увидим. Может, кто-то из наследников Юры захочет её сделать. Будем надеяться.

Юрий Борисович Кушнарёв был бессменным диктором «Волгоград арены» с 2018 года и работал на каждом домашнем матче «Ротора».

Источник: LEGALBET