Почти вся карьера Александра Никитина была неразрывно связана с волгоградским «Ротором». Он провел за команду более трехсот матчей и забил более сотни голов. Вызывался в олимпийскую сборную и вторую сборную СССР. В интервью еженедельнику «Футбол» Никитин рассказал о том, почему в 80-х отказал практически всем клубам высшей лиги, как едва не оказался в «Сампдории» и какие перспективы у волгоградского футбола.




«Баррикады», Бесков и Лобановский

— Александр Борисович, список клубов, за который вы играли, не назвать обширным – «Ротор» перебивает все. Но начинается ваша карьера с команды «Торпедо» Волжский. Это правда, что именно там вас превратили в нападающего?

— Я был воспитанником в «Баррикадах». У нас было пять возрастов, и все пять возрастов я прошел левым полузащитником. Мне нравилась эта позиция. Когда меня взяли в «Торпедо» Волжский, в домашних матчах должен был играть один футболист 1961 года рождения. И когда его меняли, то меняли также на одногодку. На выезде можно было не ставить. Потом меня тренер «Торпедо» определил в центральные нападающие. Тогда играли в три нападающих: левого, правого и центрального. Мне очень не нравилось быть на этой позиции, я говорил об этом тренеру, хотел вернуться обратно на левый фланг. Но он сказал: «Ты не понимаешь, у тебя есть задатки». Потом в 1981 году появился еще один ценз: шесть игроков в составе не должны были быть старше 25 лет. Полкоманды ушло, осталось пять ветеранов. Нас взяли из Волжска в «Ротор» — четырех человек. Один из игроков не смог приехать на матч, сдавал экзамены, и меня поставили в состав. С этого момента я стал регулярно играть в нападении. Наверное, стечение обстоятельств.

— В «Ротор» вы попали после участия в турнире «Кожаный мяч». Кто вас заметил?

— Брат вратаря «Ротора», и произошло это чисто случайно. Он как раз проходил мимо стадиона и решил посмотреть на игру «Баррикад». Я ему понравился, он рассказал тренеру, и меня пригласили в команду. Я начал ездить на тренировки, хотя добираться тогда было очень тяжело — не было маршруток.

— В 80-х вы выступали за ростовский СКА, где проходили военную службу. С командой впервые добрались до высшей лиги. Это был вынужденный переход?

— Я не собирался никуда уезжать. Но в советское время было много армейских команд, и кто им понравился, того они забирали себе. Меня и еще одного человека хотели спрятать на остров Зеленый. Но умирает Леонид Ильич Брежнев, и нас всех посылают в Ростов. Полтора месяца пробыл в спортроте, принял присягу, и меня забрали. Когда команду построили, я посмотрел: в составе были мастера спорта, мастера спорта международного класса. Я понимал, что мне главное — армию отслужить, а играть тут не буду однозначно. Начал на лавке, но люди стали ломаться, и я попал в состав, но играл не чистого нападающего, а немножко пониже. И скажу, что таких городов, как Ростов, больше нет. Там к тренеру обращались на ты и звали просто по отчеству. В «Роторе» я не мог позволить себе такого обращения к тренеру, я его боялся жутко. В Ростове научился чувствовать себя раскованным, научился разговаривать, там все по-другому. Но чтобы там жить, нужно там родиться. Хотя мне дали квартиру в генеральском доме, две остановки на троллейбусе — и ты был в центре. А на второй год дали звание старшего прапорщика, потому что меня хотел забрать ЦСКА. Я отыграл в Ростове два года, после чего собирался в столичное «Торпедо». Это была единственная из всех московских команд, которая выделяла квартиру. «Локомотив» еще давал, но они шли внизу таблицы. Квартиру предлагали либо на Автозаводской, либо в Орехове-Борисове.

— Какие еще были предложения после Ростова? И почему решили вернуться в «Ротор»?

— «Ротор» выступал в первой лиге, всегда был середняком, но это была моя команда. Один раз меня в «Спартак» звал Бесков, они как раз приехали в Ростов. Но я сказал, что не поеду, не хочу в «Спартак». Лобановский звал в Киев семь лет, с 1981-го по 1988-й. Приглашали практически все команды высшей лиги: Тбилиси, Ереван, «Торпедо», ЦСКА. Особенно запомнился Баку. Я жил в Ростове, приезжаю домой, а там сидит начальник «Нефтчи» и говорит: «Саш, подойди к окну». Я подхожу — внизу стоит черная волга без номеров. По тем временам она стоила больших денег. Ее давали некоторым футболистам, космонавтам, хоккеистам. Обращается ко мне: «Это твоя». Отвечаю: «В Баку не поеду!». А он: «Ты не понял, ее не надо покупать, она твоя, чистая». Но я отказался.



«Ротор», «Сампдория», «Малакс»

— Вам в итоге удалось подняться с «Ротором» в высшую лигу. Какая атмосфера царила в городе, он был полностью охвачен футболом?

— Волгоград всегда был охвачен футболом. К примеру, на матч с «Пахтакором» собралось 25 тысяч зрителей. Сейчас просто жизнь другая и обстановка другая. Для меня футболисты «Ротора» того поколения были небожителями, хотелось к ним прикоснуться. Потом сам стал игроком «Ротора», и когда выходили в высшую лигу, для болельщиков это было настоящее счастье, народ испытывал неописуемые эмоции. На первый матч в высшей лиге с «Динамо» Тбилиси пришло 45 тысяч зрителей, проходы были забиты.

— Вы один сезон играли вместе с Владимиром Нидергаусом и Олегом Веретенниковым – следующим поколением «Ротора». Какими они вам запомнились?

— Я как раз решил вернуться из Финляндии. Наверное, я бы не думал об этом, но тогда поехали в круиз, и Горюнов рассказал, что тренером «Ротора» будет Прокопенко. Я пообщался с ними и принял решение вернуться. Но уже на сборах были такие упражнения, когда голова работает, а ноги уже не успевают, и я понял, что зря полез в эту кашу. Поиграл с ними всего полгода. Нидергаус был прекрасным нападающим, у него отличный дриблинг, а Веретенников всегда был лидером и уверенно смотрелся на поле, с прекрасным ударом, и, что важно, они оба выдающиеся бомбардиры.

— Вы уже упомянули Финляндию. Почему перешли именно в «Малакс»? Ведь это всего лишь третья финская лига.

— А больше некуда было. Когда мы вышли в высшую лигу, в 1988 году меня Прокопенко порекомендовал в «Сампдорию». Уже вышли газеты с моими фотографиями, что я приезжаю, но меня не отпустили. Это потом мне уже рассказали, что поступило официальное приглашение из Италии. А в Финляндию я поехал уже в 30-летнем возрасте, когда «Ротор» вылетел из высшей лиги. Сначала я должен был поехать в другую команду, но за месяц до отъезда президента клуба, который был управляющим финского банка, арестовывают и сажают. И у меня просто не осталось другого варианта, кроме как отправиться в третий финский дивизион, и абсолютно не жалею. Это был маленький город, где в основном жили шведы. Мне платили 1000 долларов, по тем временам – 25 тысяч рублей, очень большие деньги. Я два года там отыграл и в итоге накопил 450 тысяч рублей. И сказал себе: «Все, я обеспеченный человек и плевал я на вас всех». После чего уехал из Финляндии.

— В Финляндии у вас была феноменальная статистика – больше гола за игру.

— В третьем дивизионе все вокруг работают. Кто-то продавцом, капитан команды — полицейским, президент клуба – начальник криминальной полиции. Один я был освобожден, и мне было проще. Кто-то фермерством занимался, один индюков выращивал. Разношерстный народ был.

— А чем вам там можно было заняться, кроме футбола?

— Я жил в городе Вааса на берегу Балтийского моря. Там одни шведы: Андерсоны, Юхансоны, разговаривали, естественно, на шведском языке. И всего 2000 человек население. Частные дома, здание администрации и магазин – все. А вокруг поля. Конечно, мы собирались вместе в баре. Хотя в городе очень сильное баптистское направление — там алкоголь запрещен. А для финнов это большая проблема. Но, если честно, было тоскливо.

— Сейчас у вас там не осталось знакомых?

— Сейчас уже нет. Я помню, что у нас на форме игровые номера были маленькие, потому что везде одна реклама: сельскохозяйственные магазины, бары и прочее. В команде был терапевт, который немного по-русски разговаривал. У него мама русская, а отец финн, во время войны сбежали в Финляндию и там остались жить. Я с ним общался, ездил к нему на дачу.



Блохин, Горюнов, Слуцкий

— После Финляндии вы вернулись в «Ротор». Довольны окончанием своей карьеры?

— Не совсем. Когда я играл в Ростове, у меня был большой выбор предложений. Вообще, когда играешь в высшей лиге, все воспринимается совершенно по-другому. Высокий уровень, огромные стадионы, прекрасные города: Киев, Тбилиси, Минск. И когда потом опускаешься в первую лигу, то все не то. И если бы я пошел дальше наверх, то наверняка дошел бы до сборной, и жизнь бы по-другому сложилась, жил бы в Москве — сто процентов. Но если все вышло иначе, значит, так нужно было. В принципе, меня никто не заставлял возвращаться в Волгоград, это было мое личное пожелание.

— Вы выступали за олимпийскую сборную СССР, но из-за бойкота игр в Лос-Анджелесе не смогли попасть на Олимпиаду. Также играли за вторую сборную, однако до основной команды так и не добрались. Что помешало?

— Я помню, в 80-х у нас был совместный сбор первой и второй команд. Мы начали тренироваться, и я увидел, что со мной на поле Блохин, Дасаев, Оганесян — весь цвет советского футбола. Вторая сборная тогда обыграла первую со счетом 3:2. Воробьев забил три гола, я ему сделал три передачи. Потом, когда уже перешел в «Ротор», тренер Малофеев сказал Воробьеву: «Если бы Никитин играл в высшей лиге, я бы, конечно, брал его в сборную». Наверное, он был прав.

— Чуть больше года остается до старта ЧМ-2018 в России. Игры будут проходить в том числе и в Волгограде, а вы занимаете должность посла. Что, на ваш взгляд, этот турнир даст городу кроме стадиона?

— В принципе, пока он дал только одно — стадион. Хотелось бы, чтобы турнир и нашему волгоградскому футболу дал толчок. Но пока трудно что-то конкретное говорить. Я верю, что когда-нибудь, может через год или два, у нас будет какая-то вертикаль: интернат, академия и начнем лучших пацанов собирать, чтобы они там жили и занимались в хороших условиях.

— После окончания карьеры вы продолжили работать в «Роторе», в том числе работали бок о бок с Владимиром Горюновым. С ним связаны успехи клуба в 90-х и кризис в 2000-х, когда клуб находился на грани исчезновения.

— Безусловно, он оставил значительный след в истории «Ротора». Хотя мы с ним не общаемся с 2011 года, даже если встречаемся, он демонстративно со мной не здоровается. Но я не держу обид. В 80-х годах, когда играли в Первой лиге, он тогда администратором работал и многое делал для команды. В 90-х он был президентом клуба. Но когда он стал депутатом, то сильно изменился. Можно сказать, что Горюнов остался в том времени — в 90-х. К сожалению, наверное, для него. Я не хочу говорить, что он плохой или хороший человек. Он многое сделал для клуба, но достаточно понаделал и негативного. Нужно понимать, что клуб никогда не был частным, как многие неправильно полагают, а всегда питался за счет бюджета.

— То есть можно сказать, что он больше преследовал личные цели?

— Я думаю, что да. Он преследовал личные цели. И для команды, конечно, он делал что-то. Даже не делал, а хотел сделать. Но поход на губернаторское кресло подкосил его очень сильно, а вместе с ним и клуб. Он губернатором так и не стал, многие люди отвернулись от него. После чего бюджетная река резко пересохла, а потом вообще прекратилась. В 2008 году мы получили зарплату один раз в году, потому что даже нашим футболистам не на чем было ездить на матчи. Занимали деньги на маршрутку. В 2009-м Горюнов выступал на собрании и заявил: «Мы приостанавливаем действие клуба». Но как ты можешь приостановить действие клуба, если в этом случае ты падаешь в самую низшую лигу.

— Как вы относитесь к недавно открывшейся школе Леонида Слуцкого?

— Я был на ее открытии. Там выступал оркестр, люди из администрации города, подарки пацанам вручали. Уровень, конечно, хороший. Но мне стало несколько не по себе. Я хотел, чтобы у нас собрали лучших футболистов и посадили в интернат, чтобы они жили, тренировались. Школы работали, а интернат давал игроков для первой команды, наших волгоградских футболистов. Мне не понравилось, что, когда Слуцкий выступал, он сказал, что школа будет готовить футболистов для ЦСКА или «Краснодара». Туда Леонид Викторович старался набирать лучших из давно существующих наших местных школ, детей, с которыми работали тренеры уже не один год до этого. То есть набирал уже хорошо обученных юных футболистов. Если бы дети набирались с нуля, то у меня не было бы никаких вопросов. Но самое главное для меня — «Ротор» в заявлениях Слуцкого о будущем футболистов не прозвучал, и я подумал: а если бы, допустим, мы открыли школу в Астрахани и Ростове, а лучших игроков забирали бы в «Ротор», как бы к этому отнеслась общественность ростовская или астраханская? Если бы он сказал, что и для «Ротора» будут готовить футболистов, можно было бы еще понять. А тут о «Роторе» ни слова не было. У школы Слуцкого есть деньги на форму, недавно 5 млн на нее потратили, на поездки на турниры, это, действительно, здорово. И по большому счету я конечно же только за эту школу, пусть она работает на благо всего российского футбола. Но будет обидно, если лучшие волгоградские футболисты не попадут в «Ротор» и будут уезжать в другие клубы. Однако в Волгограде не все так плохо: в 2011 году при «Роторе» была создана сильная футбольная школа, но 3 года назад при ликвидации «Ротора», к сожалению, по воле некоторых так называемых чиновников ее выкинули на улицу. Слава богу, президент областной федерации футбола Рохус Шох сумел ее сохранить. Ему удалось привлечь местных частных инвесторов, и уже на протяжении трех лет академия «Ротора» нас радует. Это реально самая сильная школа в Черноземье по спортивным результатам, уже сегодня там обучаются мальчишки – кандидаты в юношеские сборные страны. Но что особенно мне греет душу – ребята воспитываются в традициях волгоградского футбола.

— Возвращаясь к нынешним делам «Ротора», нельзя не отметить, что команда находится на подъеме и имеет хорошие шансы на выход в ФНЛ. Как вы оцениваете ее перспективы? Рассчитываете на светлое будущее?

— Перспективы действительно хорошие. Мне сложно судить, как дальше будет, но пока все идет к тому, что команда может выйти в ФНЛ. На светлое будущее я рассчитываю однозначно. Какие бы тяжелые времена в Волгограде ни были, у нас всегда были хорошие футболисты. Навскидку, сейчас 72 наших воспитанника играют во всех лигах, и это не считая молодых, которые в интернатах в Москве, в Казани. Так что в любое время, даже в самые тяжелые времена в Волгограде появляются талантливые футболисты. Наверное, такая земля у нас плодородная.

Волгоград

(с) Еженедельник Футбол-Хоккей
Текст: Никита Котов
Фото: официальный сайт ФК «Ротор»