Кажется, становится понятным, почему в гарантийном письме о реструктуризации задолженности волгоградского клуба была проставлена именно эта дата – 15 сентября. Какими-то нормативными документами объяснить ее невозможно (75 дней от окончания контракта, три месяца от разрыва соглашения по обоюдному согласию, что-то еще – нигде такого не прописано). Дело, видимо, в дне-предшественнике, который удивительным образом оказался еще и Единым днем голосования. В Волгоградской области выбирали нового губернатора, и надо понимать, что определенные надежды руководства Ротора были связаны как раз с победной эйфорией – типа, все старые грехи прощаются и клубу дадут денег. Но этот нефутбольный финт не прошел.
А пока – пока болельщик под ником Malge продолжает обзванивать бывших футболистов волгоградской команды…

- Максим, добрый день! Мы брали интервью у Федора Анатольевича Щербаченко по поводу задолженностей Ротора перед игроками и тренерами, готовим сейчас серию материалов. Вам с какого месяца должны?
- Я пришел, получается, после Нового года, то есть, премиальные за три месяца и зарплата получается.
- То есть, вы в январе последний раз зарплату получали?
- Нет, я в конце января только пришел. За февраль и за половину марта я, кажется, получал, и все. Больше я ничего не получал.
- Сейчас вы подали заявление в Палату по разрешению споров. Решение какое-то по Вашему делу вынесено?
- Пока нет еще. Но там и так понятно, что его вынесут. Как бы никто и не отрицает, что есть задолженность.
- Максим, я знаю, что Вы подписали некое письмо, согласно которому некоторая компенсация долга Ротора предполагалась, до 15 сентября, по-моему. Такое письмо Вы подписали?
- Да, да, да.
- Соответственно, после подписания этого письма и по сегодняшний момент какие-то звонки были Вам или юристу? Ротор пытался каким-то образом договориться?
- Ни одного звонка не было к нам вообще, никто ни одного слова не сказал. Вот мы как подписали эту бумагу, и все. Пропали все. Никто ничего не говорил, никто ничего не писал. Не сказали, ни когда, ни как отдадут. Тишина полная.
- А Вы пытались как-то связаться с руководством Ротора?
- Я лично сам не пытался связаться. Насколько я знаю, другие пытались связаться, но как бы ответ отрицательный. Ничего не добились конкретного.
- Я так понимаю, что Вы устали ждать и подали тогда заявление в Палату?
- Мы сразу сказали, что если до 15 сентября не будет денег, мы будем писать.
- А как Вы вообще уходили, как все это происходило в тот момент? Сначала вроде бы заявились. Потом не заявились… Как все было, не можете рассказать?
- Ну… Мы вроде все, нам сказали, что команда остается в первом лиге, сейчас решим вопрос с финансированием. Поехали на сбор. На сборе мы тренировались, никто ни слова не говорит. В итоге нам сказали – можете уезжать со сборов, команды не будет в первой лиге. Мы приехали в Волгоград, нам подписали заявления, что по обоюдному согласию расторгаем контракт. И все, мы разъехались.
- И никто не пытался удержать, ничего?
- Нет, никто не пытался удержать, потому все понимали – уже всё. Изначально никто не хотел, просто нас держали непонятно зачем.
- А когда непосредственно Вы последний раз общались на тему зарплаты, с Шохом, я имею в виду? Когда подписывали письмо или еще до этого?
- Последний раз, когда подписывали заявление об увольнении. И написать его никто не заставлял. Просто нам честно сказали – скорее всего, команды не будет, кто хочет – пожалуйста, уезжайте, всё. Держать никого не будем.
- А с письмом о реструктуризации долга как все происходило?
- Попросили, да. Дело в том, что мы уже разъехались по клубам. Я лично с Шохом не разговаривал, агент с ним разговаривал. Он сказал так: попросили подождать вот так, до 15 сентября, все деньги отдадут. И мне надо типовой вариант подписать, чтобы команда заявилась хотя во вторую лигу и сохранила профессиональный статус. Ну хорошо, мы пошли на уступки и подписали все. И как подписали – ни слуху, ни духу.
- А вообще, Максим, – какая была ситуация в команде? Хотели дальше выступать за Ротор?
- Я не знаю, высшее руководство хотело, но все, кто были в команде, тренерский штаб… Шох тоже говорил, что он хочет, – не знаю, хотел он, не хотел… А что там выше творилось, какие дела – я этого не знаю, если честно.
- Я имею в виду, сами игроки? Вы-то хотели выступать?
- Ну конечно хотели! Все, у кого были действующие контракты, – сколько нас там оставалось, десять, что ли человек – все до конца ждали и верили, что клуб сохранится. Но в итоге что – у всех семьи, всем надо что-то решать, потому что время шло, а нам ничего не говорили конкретного.
- Насколько мне известно, все игроки, кроме Малыгина, почти сразу нашли себе новую команду. Были у Вас какие-то проблемы, или Вы сразу все решили?
- Я не знаю, как у остальных, а у меня не было проблем, потому что у меня разговор был еще в конце сезона, в конце того сезона по поводу перехода, то есть у меня был изначально вариант. Но я все равно до последнего сидел в Роторе. Но с Ротором не получилось, и я перешел.
- Если вдруг – потому что разные слухи ходят здесь в Волгограде, хотя, конечно, слухам верить смысла никакого нет, но…Гипотетически, если вдруг Ротор не сможет выполнить требования Палаты, дальше что будете делать? Суд общей юрисдикции или как? Или не думали про это пока?
- Зачем! В суд будем подавать! Мы даже, наверное, не будем ждать уже решения Палаты, мы сразу обратимся в суд, потому что я не вижу смысла ждать.
- В суд общей юрисдикции, насколько я понимаю?
- Да, да, да. Потому, насколько я знаю, это государственное учреждение было, и они в любом случае должны будут заплатить долги.
- Вообще какое отношение осталось к руководству? Может, обида какая, или все нормально происходило?
- Да какие обиды! Просто иногда надо отвечать за свои слова. Если ты говоришь, надо делать. А если ты можешь этого сделать, то я не понимаю, зачем там сидеть?
- Было много обещаний, которые не выполнены?
- Были обещания, что все долги отдадут, но Вы сами видите, что происходит. Нас тоже поймите – мы договора подписывали не с губернатором, мы подписывали с Нечаем и с Шохом, они нам давали обещания, что все будет, все выплатят. Получается, они свое слово не сдержали, правильно?
- Какие-то цели на этот сезон ставили, планировали что-нибудь? В тройку там войти или в премьер-лигу выйти?
- Нет, нет, никаких планов не было. В планах было одно – разобраться с долгами и хоть как-то заявиться на следующий сезон, насколько я знаю.
- А долги мешали выступлению команды?
- Ну, конечно. Когда не платят зарплату, тяжело. И непонятно, что тебя дальше ждет. Хорошо, если бы мя знали точно, что нам выплатят все. А когда ты знаешь точно, что команды не будет… Уже начинаешь задумываться, а есть смысл оставаться здесь?
- А какое впечатление осталось от болельщиков на стадионе?
- Вот к кому, а к болельщикам вообще нет претензий. Я немного, где поиграл, но везде, где я видел – в Роторе лучшие болельщики, я считаю. И на домашних, и на выездных матчах, даже когда немного народу, но… такое ощущение, что их очень много. Поддерживают, конечно, очень хорошо.
- Получается так, что самыми обиженными в этой ситуации остались болельщики и игроки, которым не заплатили заработанное.
- Вот что самое обидное – такие болельщики и такая команда! По-хорошему не получается никак…
- Досадно было покидать вот так Волгоград? Жалели, что все так закончилось?
- Да, конечно. Но сейчас-то неохота была куда-то уезжать. Мне понравился и город, и болельщики, и команда. Я бы не хотел никуда уезжать. Но все вот так получилось…