Легендарный Наталушко работал на АЭС, в 40 лет забивал в РПЛ и шесть раз женился. Не поверите, но он до сих пор играет!

Кто помнит российский футбол 1990-х, тот не забудет Наталушко. Колоритнейший персонаж! Среди прочих бомбардиров его выделяли рост (под 2 метра), пышная седая шевелюра и возраст. Только в 31 год Сергей добрался до высшей лиги, но зато задержался в ней до 40! Самый поздний хет-трик и самый «старый» гол чемпионата — это всё он, Наталушко. Дважды рекордсмен.

В свои 61 Сергей по-прежнему играет. Уже на область, но на седьмом десятке даже во дворе не многие двигаются.

Мы сильно удивились, выяснив, что на «Чемпионате» ещё не было интервью с этим уникальным человеком. Теперь есть.

— Всё никак не наиграетесь?

— Просто веду такой образ жизни. Не буду играть — буду бегать, плавать, ещё как-то двигаться. Сейчас, правда, трудновато. После прививки от ковида в прошлом году стали суставы на ногах больше болеть — не знаю, совпадение или нет. Иногда подводят в нужный момент.

— Когда последний раз выходили на поле?

— Три дня назад ездил на первенство России среди ветеранов 60+, за команду Чувашии играл. До этого были две игры напряжённые — на первенство области и на город. За неделю три матча на синтетике. Не рассчитал сил. Мышцы не выдержали — надорвал заднюю поверхность бедра. Всё-таки возраст даёт о себе знать. Теперь три недели отдыхать.



— Забиваете?

— В этом году только на город забивал. А на область пока никак. Правда, и провёл там всего 3-4 игры. Уровень немного другой, не ветеранский.

— Среди партнёров много таких, кто во внуки годится?

— Почти все! На область играю не за Камышин, а за родной Николаевск, небольшой райцентр — он на другой стороне Волги находится. Так там процентов 60-70 пацаны по 17-19 лет. Не сказать, что уровень прямо профессиональный, но они банально здоровее, быстрее меня. Я там лет восемь тренером работал, а потом руководители попросили: «Помоги». Мне кажется, уже не очень-то и помогаю, а они говорят: нормально.

— Игры на город и область приносят какую-то копейку?

— В первенстве области приплачивают какие-то деньги, но доходом это не назовёшь. Сам никогда не прошу. Если считают нужным — дадут, а нет — так нет.

— Детей по-прежнему тренируете?

— Было две группы — ребятки 2007-08 и 2010-11 годов рождения. После объединения с районной администрацией нашу, городскую, закрыли, и я на пенсию вышел.

— Ощущения?

— Вы знаете, мне нравится такой образ жизни. Утром зарядка, а вечером беру мяч и иду в стенку побить, пожонглировать. Никого не напрягаю — сам тренируюсь.

— Пенсия сносная?

— Небольшая. 20 тысяч.

— Приходится себя ограничивать?

— А в чём? За питанием стараюсь следить — это один из главных факторов для спортсмена. А всё остальное — в пределах допустимого.

— Футболом не заработали на безбедную жизнь?

— Не получилось. Я не то чтобы жалуюсь, но обычно постфактум узнавал, что другие люди в командах получали намного больше. Мне просто неудобно было что-то спрашивать, просить. Сейчас агенты решают и за себя, и за того парня. А раньше такого не было. Мне всегда казалось, что, если начинаешь говорить о деньгах, теряешь что-то в футбольном и человеческом плане. Я к Павлову (многолетний тренер «Текстильщика». — Прим. «Чемпионата») один раз в жизни с финансовым вопросом обратился.

— С каким?

— «Текстильщик» задолжал денег за прошлый сезон. А тут предложение «Балтики». Я к Павлову подошёл, можете считать, что нажал: «Сергей Саныч, меня к Калининград зовут. Выплатите мне те деньги, и я останусь». Выплатили, кажется, половину, и я никуда не ушёл. Пока играл, какие-то деньги водились, но не накопил. Жёнам машины покупал, квартиры оставлял. Ребята одалживали и не возвращали. А дальше уже футбол не кормил. Жил, как обычные, простые люди.

Сколько раз Наталушко женился и разводился (спойлер: много)

— По состоянию на 2018 год вы шесть раз женились-разводились. Не изменилась статистика?

— С шестой женой мы в разводе, но уже 10 лет живём вместе.

— Простите, не понял

— Были кое-какие жизненные обстоятельства — надо было разойтись. Но у нас всё нормально.

— Это самый продолжительный опыт семейной жизни?

— С одной женщиной жил 10 лет, с другой — семь… Я вообще считаю, что штамп в паспорте — это мелочь. Особенно если делить нечего. Расписались, разошлись — что такого?

— Вы такой неуживчивый или любвеобильный?

— Пожалуй, неуживчивый. Многого требую и от себя, и от других. Но уже пора подуспокоиться. Последняя жена спрашивает: «Ты хоть меня любишь?» «Любить, — говорю, — может, и не люблю, но жить без тебя не могу», ха-ха!

— В кого вы такой?

— Мама удивляется: у нас в роду таких не было. Чёрт его знает, может, футбольная жизнь на меня так повлияла: возможностей больше, внимания девушек — тоже. Меня и самого всегда тянуло к женщинам. Бывало, ребята соберутся — и давай о футболе болтать. Я им: «Ну что вы всё о работе да о работе? Давайте о женщинах поговорим!» Поэтому мне со знакомыми мужиками, простыми работягами, в гаражах интереснее было посидеть. Футбол — хорошая вещь, но нельзя же говорить о нём без конца.

— До сих пор в гаражи заглядываете?

— Время изменилось. Ни тех гаражей, ни тех мужиков не осталось. Да и меня уже туда не тянет. Теперь приятнее пойти побегать, в Волге искупаться, позагорать. Иногда и выпить могу — всякие моменты бывают. Но не увлекаюсь. Какие-то семейные моменты выходят на первый план.

— Дети у вас есть?

— Дочь от первого брака на западной Украине живёт, в этом году 40 лет исполнится. Трое детей. Но я не общаюсь с ними. Дело не в том, что сейчас творится. Просто разошлись с первой женой по молодости не очень хорошо. Лет шесть назад попытался с дочкой пообщаться по «Скайпу». Неудачно пошутил: от фонаря зарядил что-то про войну — и понеслось. Я же не думал, что настолько всё серьёзно… На этом общение закончилось. Когда в Раменском играл, сошёлся с молодой женщиной. Родился сын, но с ним тоже связи нет. Не сложилось.

— Вратарь Корнюхин говорил про вас: «Человек ни одной таблетки на моей памяти не выпил. Если заболевал – только народные средства. Чай с малиной и мёдом». Правда?

— То, что таблеток не пил, которые врачи давали — однозначно. А тут прочитал, что настойка на спирте с чесноком очищает кровь. Решил попробовать: по одной капле, по две — и так до 20. Фигня это всё! А Корнюхин, видно, запомнил на всю жизнь.

Как Сергея занесло на атомную электростанцию и при чём тут киевское «Динамо»

— Сколько профессий вы за жизнь освоили, кроме футбольной?

— Ой, считайте сами. Начинал в строительстве — сразу после школы пошёл слесарем в передвижную механизированную колонну. Прокладывали канализационные трассы, делали сантехнику. Рублей 120 получал. Работал в типографии — резчиком бумаги, печатником. А потом на комсомольскую молодёжную стройку сорвался, плотником-бетонщиком четвёртого разряда. После возвращения ещё какое-то время поработал на типографии, пока Павлов не вытащил в «Текстильщик».

— А с магазином что за история?

— С очередной женой лет 17 назад затеяли небольшой бизнес. Я взял кредит, открыли магазинчик. Всякую ерунду продавали. Я и дебет с кредитом сводил, и за прилавком стоял. А потом она встретила другого и выдала: «Ты кто здесь такой? Никто». Я, конечно, ошарашен был, но что поделаешь? Всё на неё записано было.

— Как вас занесло на Ровенскую АЭС?

— Я же с детства за киевское «Динамо» болел. Ну и подумал: надо на Украину ехать, там футбол лучше развит. Через товарища попал на Ровенскую атомную электростанцию. Работал и играл. В чемпионате стройки только команд 30 участвовало! В первенстве области — три подгруппы по 20 команд. Так я и на район бегал, и на область — по 2-3 матча в неделю. А с командой КФК «Будивельник» («Строитель» по-русски) объездил всю западную Украину: Львов, Закарпатье, Луцк.



— Почему ушли?

— Поругался со всеми. Наверное, слишком прямолинейный был. Мне приписали чёрт знает что — что чуть ли не вражду в коллектив вношу. А какая может быть вражда, если я один русский в команде, а остальные 15-16 человек — украинцы? Пришлось уйти. Тогда же первый раз и женился — с горя или от одиночества.

— Объясните доступно, что вы делали на АЭС?

— Строили основания для градирен. Делали опалубку для колонн: вязали арматуру, заливали бетон. Один раз интереса ради забрался на эту градирню. Чуть со страха не умер! Высота — метров 60.

Градирни — это специальные устройства для охлаждения большого количества воды посредством направленного потока воздуха. Также их называют охладительными башнями.

— Хорошо платили?

— Как самый молодой в бригаде я получал меньше всех. Но по тем временам и 250 рублей было нормально. Другие и по 400-500 зарабатывали. Когда попал в «Строитель», меня освободили от работы на станции, но оставили тот же оклад. В командах мастеров столько же платили!

Почему не пошёл в армию и сколько получал на текстильном комбинате

— От армии «откосили»? Это же конец 1970-х, Афган…

— Я в детстве перенёс серьёзную травму головы — долго болел, в школу полгода не ходил. Врачи вообще запретили спортом заниматься. На свой страх и риск играл. А когда подошло время призыва, старшие друзья посоветовали: «Серёг, если есть возможность — не ходи». На медкомиссии меня прямо спросили: «Хочешь служить?» Я и ответил: «Нет». По состоянию здоровья освободили. Я даже в школе на уроки начальной военной подготовки не ходил. Пока ребята на время разбирали-собирали автоматы, я с мячом во дворе возился. А не было мяча — камешек пинал.

— Вы реально в 22 года попали в команду мастеров?

— Это даже не команда мастеров была! Коллектив физкультуры. Я числился слесарем-сантехником на текстильном комбинате в Камышине, оклад — 160 рублей плюс питание. Но был освобождён от работы — только играл в футбол. Когда приходил в кассу за зарплатой, так стыдно перед работягами было! Они тут вкалывают, а ты мяч гоняешь и деньги получаешь. Командой мастеров мы только через пять лет стали: в 1987-м выиграли КФК. Во вторую лигу я попал в 27 лет.

— Трудно поверить.

— Сейчас уже люди заканчивают в этом возрасте (усмехается).



— Вас постоянно сравнивали за седину с Раванелли. А по манере игры кто был близок?

— Моим кумиром с детства был и остаётся Круифф. Впервые увидел его на чемпионате мира в 1974-м. Голландцы были бесподобны — только из-за самоуверенности проиграли финал немцам. Я стремился подражать Круиффу, хотя сделать это было крайне сложно — там и мощь была, и дриблинг, и мысль, и техника. Пускай говорят: Марадона — великий, Пеле — неповторимый. Для меня Круифф — идеал футболиста.

Как забил три гола победителям «Барселоны»

— Какой из 32 голов в «вышке» самый дорогой?

— Вот честно: не знаю. Многие вообще не помню. Я же не забивал эффектных голов — на дриблинге, дальними ударами. В основном завершал усилия партнёров. Забил — и забыл. После игры всегда находил массу плохого в своей игре, и это самокопание затмевало всё. А гол — это всего лишь доказательство, что ты что-то можешь, не более. Важнее, что ты сам собой представляешь на футбольном поле.

— ЦСКА от вас особенно доставалось — шесть голов за 10 матчей.

— Точно, «моя» команда. Один раз даже три гола им забил. Как-то так получалось, что игры с ЦСКА выпадали, когда мне нужно было что-то доказывать. А перед этим хет-триком я только вернулся в «Текстильщик». Меня год не было в клубе.

— А где были?

— В Камышине ещё одна команда была — «Авангард». Первая лига России. Вот я туда и ушёл в 1992-м, с Павловым поругавшись. Потом и с этими поссорился. Думаю: ну и ладно, пойду на область играть. Два-три матча отбегал — приезжает руководство «Текстильщика»: «Возвращайся». Я и вернулся. Команда уехала летом в Италию на сбор, а я остался дома готовиться самостоятельно. Устроил себе двухразовые тренировки. Потом приехал в Москву, встретил их. Так Павлов меня сразу в старт против «Спартака» поставил! Команда у них ого-го была: Никифоров, Бесчастных, Ледяхов, Черчесов в воротах. Черенков даже играл ещё. Мы проиграли 0:2, но я даже мог забить, в штангу попал. А через несколько туров — ЦСКА. Так я им два с пенальти забил и ещё один в пустые ворота закатил.

— А ведь эти ребята годом ранее «Барселону» на «Камп Ноу» побеждали.

— Команда у ЦСКА неплохая была. У «Барселоны» 3:2 выиграли. Мне кажется, состав у них был плюс-минус тот же, хотя за другими командами я особо не следил. А про себя в прессе вообще старался не читать.

— Неожиданно. Что так?

— Мне это казалось каким-то самолюбованием. Стеснялся, что ли.

— А как же спортивное самолюбие, тщеславие?

— Самолюбие — было. Я каждый раз выходил на поле с одним желанием — доказать себе, что прямо сейчас, в данный момент, на что-то способен. А тщеславие — откуда ему взяться? Даже в России были ребята, которые на поле выделывали такие вещи, на которые я в принципе был неспособен. Знаете, как мне Павлов когда-то сказал? «Серёга, не понимаю, как ты играешь? У тебя же ни скорости, ни дриблинга, ни удара». Может, хотел уколоть. Да я и сам к себе спокойно относился.

— Но забивали же!

— Старался работать над собой. Оставался после тренировок, жонглировал мячом, даже в зрелом возрасте. Насмотревшись на Круиффа, тоже стремился действовать в той же манере — отойти назад, сыграть в подыгрыше, открыться. Чтобы это было не только рационально, но и по возможности красиво. Футбол ведь любят в том числе за эстетическую сторону. Может быть, не всё и не всегда получалось, но я пытался.



Чем поразили Романцев и спартаковские звёзды

— А «Спартак» вы с «Текстильщиком» так и не победили. Они реально космос были по российским меркам?

— Я только в 1993 году первый раз «Спартак» вживую увидел. Когда они осенью к нам приехали, пошёл посмотреть их тренировку. Романцев меня поразил: отошёл в сторонку с сигаретой и курит прямо на поле. Нормально, думаю. А когда они начали в квадратах мяч катать, мне с трибуны уследить за ним сложно было! Всё быстро, в касание — тыц-тыц-тыц. Сижу и думаю: «Ничего себе, если они так в квадрат играют, что же на поле будет?» Уровень игроков в «Спартаке» высочайший был — почти вся сборная России. Они не столько тактически, сколько на классе всех обыгрывали. У «Текстильщика» не было этой эстетики, но мы реально бились на поле. На характере тогда и удержали ничью — 0:0.

— Кто из защитников прямо-таки бесил?

— Онопко был хороший защитник. Очень цепкий. Пару раз я против него играл. Я в высшую лигу только в 32-33 года попал, а чувствовал себя мальчиком по сравнению с этими ребятами, которые потом великими стали и по заграницам разъехались. Они для меня были гранды! А я просто пытался доказать, что тоже что-то могу.

Как камышане открыли для себя Европу и за что судья дал левый пенальти во Франции

— Атмосфера в Нанте на матче Кубка УЕФА — потрясение?

— Конечно. В первый раз в такую обстановку попали: тысяч 35-40 на трибунах, все орут-кричат, в пяти метрах ничего не слышишь. Понятно, что переволновались и на фоне «Нанта» наша игра мало напоминала футбол. Мяч вообще не задерживался. Но мы бились, в подкатах стелились. А «Нант» — играл, современно, красиво. У них тогда человек пять в сборную Франции входили. Бежали, убирали, в дриблинг шли. Хотя первый гол они забили с «моего» пенальти, которого не было.

— Точно не было?

— Все признали: не было! Я даже не сзади игрока к мячу подходил, а из-под него. Опередил! Знаете, почему судья пенальти дал?

— Почему же?

— Уэдек до этого стопроцентный гол забил, а боковой поднял «вне игры». Думаю, этим пенальти главный судья просто отмазался перед «Нантом». Спустя 20 лет впервые пересмотрел запись матча и ещё раз убедился: ничего не было.

— Ответный матч — разительный контраст с первым: играли на болоте в Москве и при пустых трибунах.

— Дождь шёл чуть ли не сутки. Но даже на этом болоте французы оказались интереснее, техничнее и своими моментами воспользовались лучше. Команда была сильнее нас однозначно. Чемпион Франции. Уэдек нам все четыре мяча в тех матчах положил. Игрок-момент: открылся — забил, всё в касание. Здорово он тогда играл. Не знаю, почему у него карьера не пошла вверх. Зачем было в Китай уезжать? Может, денег дали много?

— А Макелеле произвёл впечатление?

— Я тогда ещё подумал: что это за красавец в центре поля — всё перехватывает, подбирает? Макелеле уже в 1994-м был в полном порядке и потом ещё лет десять на мировом уровне играл. Карамбё тоже запомнился. Да там вся команда бежала и знала, что делать на поле. А по техническому уровню игроков «Нант» на порядок превосходил нас. И жизнь у них немножко другая…

— Это взаимосвязанные вещи?

— Когда у меня спрашивают, почему у нас такой футбол и год от года только хуже, я всегда говорю: «Живём в говне и играем в говно».

Околофутбольные вещи не дают футболу толком развиваться. Всё у нас через заднее крыльцо, договоры, сходки. Будем жить более-менее достойно и вопросы решать по-человечески — и футбол поднимется. Это же отражение жизни.



Играл ли «Текстильщик» договорные матчи

— Городок у вас маленький, все друг друга знают. После поражений предъявляли?

— Вы не поверите: после поражений, особенно дома, я два-три дня не выходил из дома. Стыдно было, что не оправдал надежд болельщиков. Такие моменты у меня были постоянно. Очень переживал. Мне и сегодня неудобно перед людьми, если проигрываем на область. Такое ощущение, что это не команда, а лично я проиграл.

— Чем себя занимали между играми?

— А мы постоянно торчали на базе рядом со стадионом: то тренировка, то разбор игры, то зарядка, то баня. Когда давали выходные, волгоградские ребята — их довольно много было — уезжали домой. Если кому-то прямо припекало немного разрядиться, выпить — можно было найти место. А так пойти в Камышине особо некуда. Был какой-то театр, но я в жизни в него не ходил. Свободное время в основном с семьёй проводил.

— Машина была?

— Были простые — «Жигуль» 99-й, шестой. Иномарок никогда не было. В Раменском тоже на отечественных катался. А сейчас мне и машина ни к чему. В любое время на маршрутке куда хочешь доеду.

— В 1990-е футболистам оригинальные призы вручали — то магнитофон, то сервиз.

— Мне в «Сатурне» один раз телевизор подарили. А в Камышине — ничего.

— Как так? Вы же были лидером команды, героем города!

— Да ну перестаньте, какой из меня герой? Я себя героем никогда не считал. Даже в своей команде находил ребят, которые восхищали игрой. Удивлялся про себя: «Что он вытворяет на поле, как это у него получается? Я так не могу». Никогда не стеснялся что-то подсмотреть у ребят, чему-то подучиться.

— В «Текстильщике» доигрался до приглашения в «Спартак» молоденький Филимонов. Каким он тогда был?

— Вратари все нестандартные ребята, но про Сашу ничего плохого сказать не могу. Нормальный парень. Принципиальный, целеустремлённый, самолюбивый. Мы могли с командой где-то собраться, немного нарушить режим, а он — нет. Не курил, не пил. Если и были какие-то сдачи, Филимонов и в этом не участвовал.

— Про сдачи можно подробнее?

— Что теперь об этом говорить? Я не боюсь, нет. Но это же не только меня касается — многих людей. То, что такие моменты были, могу сказать точно.

— В массовом количестве?

— Чтобы вся команда сдавала игру — это единичные случаи. А насчёт отдельных товарищей подозрения иногда возникали. Если сдаёт, грубо говоря, вратарь, пара защитников и ещё кто-то — ничего не докажешь.

— Тогда же в Камышин заезжал Иван Яремчук — звезда киевского «Динамо» 1980-х.

— Сам удивился. Он как-то начудил в Израиле, и его выгнали (Яремчука депортировали из страны из-за сексуального скандала. — Прим. «Чемпионата»). Мы с ним практически не общались: «Здоров» — «Здоров». Но как футболист он мне нравился, хотя уже был в возрасте, всего на год младше меня.

— Знали о его игромании?

— Мне говорили, что он увлекался этим делом. В Камышине игорных заведений, понятно, не было, но он в городе и не задерживался. Отыграет матч — и к друзьям в Волгоград. В «Роторе» тогда несколько украинцев было, включая капитана Геращенко. Может быть, там и играл.

— А вы с соседями из «Ротора» дружили?

— Никогда. Чисто визуально знаем друг друга, но близко не общались.

— У игроков «Текстильщика» не было ревности к звёздам «Ротора» — всё-таки Веретенников, Есипов, Нидергаус на слуху были?

— Пускай пишут, что хотят. Надо на поле всё доказывать. Я, выходя на игру, всегда задавался этим вопросом: смогу или не смогу?

Как Наталушко послал тренера Павлова и после этого забил три гола

— Как вы при таком характере 20 лет уживались с тренером Павловым?

— Во-первых, не 20 — поменьше. С 1983 года, когда он меня впервые в Камышин позвал, до 2000-го в «Сатурне». 17 лет получается. А во-вторых, не очень-то и уживались. Недели две-три назад с ним, кстати, виделся. Павлова в Камышине на радио пригласили — он и меня за компанию взял. Нормально поговорили, без обид. Что было — прошло. Так-то всякое у нас было: и конфликты, и непонимание. Я даже уходил из команды.

— Из-за чего?

— Понимаете, для меня деньги никогда не стояли на первом месте. Любовь к футболу была превыше всего. Поэтому никогда ни под кого не подстраивался, ничего не выпрашивал. Я знал: даже если останусь без команды, футбол всё равно останется со мной.

— Павлов всего на пять лет старше вас. Нарушали субординацию?

— Признаю: было. И в «Текстильщике», и в «Сатурне». Павлов как-то начал мне выговаривать: «Сергей, я твой тренер, а ты позволяешь так себя вести». Я ответил: «Сергей Саныч, да, благодаря вашей команде я достиг определённых успехов в футболе. Но как тренер вы мне ничего не дали. Я сам себя как футболиста сделал». Сказал то, что думаю. Нормальный тренер примет такие вещи? Естественно, Павлов обиделся. Дорого мне потом эта история обошлась. Я и в состав не попадал, и расстались мы не очень хорошо.

— Прессовал вас?

— Мне показалось, он неправильно себя в «Сатурне» повёл. Меня это сильно задевало. Я был близок к тому, чтобы с ним зарубиться.

— С чего началось?

— «Сатурн» только вышел в Премьер-Лигу, и Павлов с первых сборов на Кипре стал предъявлять мне непонятные претензии. После поражения 0:3 от «Крыльев Советов» начал при всей команде отчитывать на разборе. Я не сдержался: «Что вы тут устроили? Команда 0:3 проиграла — при чём тут я?» Встал и вышел.

— Что было дальше?

— Больше я в составе не появлялся. За вторую команду играл. А перед сезоном он меня неожиданно вызвал и говорит: «Сергей, я вижу, как ты работаешь. Заслужил место в основном составе». Начинали сезон в Нижнем, а в третьем туре принимали «Жемчужину». Я вышел в старте, но, естественно, в душе-то осадок остался — из-за того, что меня тупо глушили. Павлов на первых минутах что-то высказал, и тут меня прорвало: «Да пошёл ты!..» Прямо матом ответил. Вижу, зовёт Медведева, нападающего: «Готовься. Замена». А сыграли полтайма всего. И тут я — раз — гол забил. Простой мяч, замкнул прострел. Через пять минут — второй. А потом и третий. Мог даже больше — «Жемчужина» совсем раскладная была. В итоге Павлов заменил меня во втором тайме из-за травмы.

— С историческим хет-триком хоть поздравил?

— Даже обнял и поцеловал в раздевалке. Удивительно! Но заруба продолжилась. В игре со «Спартаком» на «Локомотиве» Павлов снова на меня попёр, и я его прямо при Романцеве послал. Представляете, каково ему было? Павлов же Романцеву в сборной помогал. Зная, как Олег Иванович выстраивал отношения в коллективе, допускаю, что он мог высказать Павлову: «Ты кого вообще в команде держишь? Что это он тебя посылает?» Мне и сам Павлов потом говорил: «Надо было тебя ещё тогда убирать».





— А вы не просто остались — ещё и оборвали рекордную сухую серию Нигматуллина.

— Я до этого почти год не играл. «Пахи» ещё в 1999-м заболели. Осенью сделал в Германии операцию, за свой счёт. Думаю, фиг с ними, с деньгами. Пока основа по заграницам ездила, начал работать с дублем. После тренировки шёл дополнительно заниматься на песок в Раменском — так хотелось доказать, что ещё могу. В 39 лет! Потом корил себя: «Дурак, что же я делал!»

— А что не так?

— Так себя загнал, что никакой лёгкости не осталось. А у «Сатурна» проблемы в атаке. Сергей Палыч возвращает меня и ставит против «Зенита». Вроде неплохо сыграл, но сил только на тайм хватило. К тому времени отношений у нас с Павловым уже никаких не было. Выпускает меня на «Локомотив». Буквально под бронепоезд бросает! По себе чувствую, что не готов. Но то ли самолюбие взыграло, то ли что, я забил и вошёл в историю. Смешно и парадоксально получилось.

— В интервью «Чемпионату» Нигматуллин говорил про вас: «Он удивлял своей прытью и настырностью. И символично, что именно Наталушко прервал мою серию. Один рекорд был прерван другим».

— Недавно наткнулся на этот гол в интернете. Он отбивает, а я бегу и в падении щекой добиваю мяч в ворота. Несложный гол, но динамично получилось.

— Следующий матч в Самаре стал для вас последним и в «Сатурне», и в чемпионате.

— Я понимал, что меня постепенно выдавливают из клуба. У меня ещё оставался год контракта с «Сатурном», но атмосфера уже была невыносимой. И я ушёл в «Нефтехимик» — лишь бы с Павловым расстаться. Там и закончил с профессиональным футболом.

Что общего у Наталушко и Тихонова

— Вы довольны карьерой?

— До сих пор удивляюсь, как парень из райцентра, где и футбола-то не было, сумел дойти до высшей лиги. У меня же ни школы, ничего. Чеканить толком не умел! Из дворового футбола выбился, всё сам. Я и сегодня говорю: «Ребята, я в футбол играть не умею». Не верят: «Ты же в УЕФА был». Да при чём тут УЕФА? Мечты какие-то сбылись, а всё равно играть надо лучше. Видимо, мне не дано было. Добиться чего-то помогли амбиции, самолюбие, фанатизм.

— Как же до 40 лет в высшей лиге доиграли? Гены?

— Знаете, что может быть? Я же поздно в футбол пришёл. Сейчас пацаны в 16-17 лет выходят на тот уровень, на котором я начал играть, грубо говоря, в 27. Они уже в подростковом возрасте гробят здоровье. Поэтому раньше заканчивают — от пресыщения, травм. А я попал во вторую лигу уже взрослым человеком, более-менее сформировавшимся физически и личностно. Возможно, физический ресурс был просто больше.

— Случай Андрея Тихонова?

— Да-да, в этом отношении мы немножко похожи. Он тоже поздно начал на серьёзном уровне, после армии, а доиграл чуть ли не до сорока.



Что стало с крупнейшим в Европе текстильным комбинатом

— У многих бывших одноклубников судьба печально сложилась?

— Из «Текстильщика» 1987 года, выходившего во вторую союзную лигу, человек восемь умерли. В основном от синьки. Спились. Алкоголь, стрессы, сигареты — а организм-то изношенный. Сердце и не выдерживает. Санёк Беркетов вот совсем молодым умер. В 16-17 лет на сборы с «Текстильщиком» ездил. Года три назад с ним виделся в последний раз. Встретились, выпили немного… Саня весёлый был парень, любил побалагурить, покурить, расслабиться. Наверное, это тоже повлияло на ранний уход из жизни. 47 лет — это же вообще не возраст.

— Что сейчас со знаменитым на всю Европу камышинским текстильным комбинатом?

— Хорошо помню свои первые впечатления от комбината. Километра полтора в длину, толпы рабочих, станки, машины — громадина! А лет 10 назад зашёл и расстроился. В цехах пустота, тишина. Когда-то 12-14 тысяч человек работали, а сейчас — от силы две-три тысячи. Я не сентиментальный человек, а тут сердечко захолонуло: ёлки-палки, такой комбинат навернулся…



— Чемпионат России смотрите?

— Не всегда. Не могу долго смотреть — устаю. Я люблю футбол за нестандартные действия, эстетику паса, дриблинга, удара. А монотонная, одинаковая игра убивает. За физикой, напором часто теряется сама суть игры. Околофутбольных разборок у нас теперь больше, чем самого футбола.

— За соседским «Ротором» хотя бы следите?

— Перестал. В РПЛ ещё смотрел, сейчас — нет. Один из самых больших бюджетов у «Ротора» был в Первой лиге, а игры никакой. Результат — ни о чём. Так всё бездарно и непонятно. Мне показалось, что и команды там не было. Моё мнение: современный менеджмент — враг футбола в России.

ЧЕМПИОНАТ.РУ